У этого эпизода есть множество толкований (см., например, блестящее эссе Агамбена «Нагота»), но меня интересует самый верхний, самый примитивный смысловой слой.

Если вы когда-нибудь находились в раздетом состоянии перед лицом любящего вас человека, скорее всего, никакого стыда вы не испытывали.
Отсюда сам собой напрашивается простой вывод: стыд — это допущение, что на вас можно смотреть как-то иначе, кроме как с любовью и полным принятием.

Смоковный лист сам по себе прикрывает немного, и конечно, опоясание из смоковных листьев — не самый действенный способ спрятать наготу. Скорее это попытка прибавить к беззащитному телу что-то сверх существующего, притворившись, что это не просто тело, но кое-что ещё. И тем самым защитить его от осуждения: а ну как оно само по себе недостаточно хорошо, чтобы быть безоговорочно принятым?

Начавшись с нехитрого бикини из листьев, человеческая культура одевания достигла сегодня угрожающих масштабов. «Угрожающих» без преувеличения: по загрязнению окружающей среды текстильная промышленность — на втором месте после производства нефти.

Скажем проще: мы делаем очень, очень, очень много одежды. Слишком много.

С недавних пор слух об этом перестал быть слухом, и теперь, ура, об этом активно пишут.

Пишут про переработку одежды и о том, как это необходимо (и это правда).
Пишут про пробуждающуюся совесть производителей, от которых требуют улучшить условия труда рабочих, делающих одежду (и местами это происходит).
Пишут также про экологичные материалы и что, оказывается, мех и кожу делают из живых животных, которым больно, — и что, может, искусственный мех и экокожа — не такая уж плохая идея (no shit).

Одним словом, обо всём, что касается грехов индустрии и попыток их замолить, уже сказано. Самое время поговорить об источнике проблемы — о тех, кто покупает и носит одежду. О нас с вами.

Ведь одежда не только укрывает нас от холода и прячет то, что нужно прятать с точки зрения общественной морали. Она рассказывает истории о нас и о тех, кто вокруг нас. С помощью одежды мы маскируем тело под слоями сообщений, требований, намёков, заявлений, шуток, криков, модных словечек, слов-паразитов и тому подобного. Изысканность и тонкость высказывания напрямую зависят от всего того же, от чего зависит ваш язык, — от образования (в широком смысле), вкуса и разговорной практики.

Но что бы и как бы мы ни говорили, за речью всегда будет скрываться правда о личности говорящего. А говорящему, если он, конечно, не родился на свет тридцати лет от роду, не так-то просто смириться со всеми своими особенностями.

Если у вас когда-нибудь были родители, скорее всего, вы хорошо умеете испытывать неловкость за себя — за то, что вам хочется сказать или сделать, а иной раз даже почувствовать.

Чтобы адаптироваться к запросам окружающего мира, мы надеваем ментальные костюмы. Об этом здорово рассказывает Гленнон Дойл Мелтон — женщина, на протяжении долгих лет страдавшая алкоголизмом, булимией и наркозависимостью.

Оказаться нагим перед лицом других — страшнее некуда: это один из самых жутких кошмаров человечества. Другой обязательно увидит тебя со всеми твоими изъянами. Поэтому чем тщательнее укутано тело, тем лучше.

Секрет в том, что физическое тело проявляет все наши психологические изломы. И так же, как мы ваяем супергеройский костюм для защиты своего уязвимого «я», мы прикрываем однозначную наготу своей физической оболочки с помощью одежды. Как известно, одежда — это тело тела.

И выбирая её, мы, вопреки расхожему мнению, не подчёркиваем достоинства и скрываем недостатки, а рассказываем окружающим о том, как мы хотим быть увиденными, кому на самом деле принадлежит это искусственно создаваемое тело.

Фразой «Вообще-то я ненавижу ходить по магазинам» начинаются девять из десяти моих консультаций. И мужчины, и женщины рассказывают одно и то же: выбор одежды — это мучительная тягомотина, ведущая к одному и тому же обескураживающему результату.

Между одетым телом, которое мы представим публике после шопинга, и домашней версией нас, пьющих чай на кухне, вклинивается сложный механизм.

Что в него входит?

• Во-первых, безусловно, искусная работа маркетологов, включающая в себя не только создание привлекательной картинки, но и проработку концепции магазина — его цветов, звуков, запахов, освещения и всего остального, что будет незаметно подводить вас туда, куда нужно продавцу. И совсем необязательно это место будет совпадать с вашими личными «надо» и «хочу».

• Во-вторых, наша покупательская привычка. Она начала формироваться в тот момент, когда вы впервые отправились по магазинам со значимым взрослым (не будем называть его однозначно «мама»), и со временем, если вы не пытались с ней разобраться, закрепилась. Не говоря уже о том, что 90% взрослых очень активно «лучше знают», что необходимо их детям и тем самым начисто отбивают у последних желание что-либо выбирать.
  

• В-третьих, помимо внутреннего эстета в нас живёт ещё и внутренний делец, радующийся всякий раз, когда ему удаётся совершить хорошую сделку. Это для него всюду развешены красные надписи Sale! и горячие предложения. Это он торжествует, накапливая баллы на карту лояльности. Это он до конца своих дней будет выбирать вещи, руководствуясь соотношением цена/качество, а не необходимость/своевременность.
  

• В-четвёртых, и в-главных, этот механизм включает нас самих с нашими представлениями о том, для чего нам нужна одежда. Нам — взрослым здравомыслящим самостоятельным существам с неплохо развитым критическим мышлением и чувством прекрасного.
  
  Для чего мы заходим в магазин, что мы хотим вынести из него и присовокупить к своей наготе? Зачем нам на самом деле нужны те или иные вещи, что они расскажут о нас — и почему это важно именно сейчас?

30% одежды покупается. Ещё 30-40% покупается со скидкой. Оставшиеся 30% никогда не купят. Производителю это известно. Чего он не знает наверняка, так это какую именно часть не купят. Поэтому производство новых колллекций в масс-маркете обязательно включает в себя как можно больше разных вариантов, лишь часть из которых в итоге покинет магазин. С качеством одежды тоже особенно не церемонятся:

— во-первых, зачем делать хорошо то, что могут не купить?

— во-вторых, чем быстрее одежда «теряет лицо», тем быстрее покупатель вернётся за новой порцией;

— в-третьих, у производителя нет задачи одеть вас добротно. У него есть задача нажать на кнопку WOW и выставить вас из магазина с покупкой, которая через пару сезонов выйдет из моды (если вообще доживёт до этого момента).

Но обвинять масс-маркет в безбожной эксплуатации простой человеческой потребности было бы лицемерием. Мы все принимаем в этом участие.

Желание покупать спонтанно понравившиеся вещи (просто потому, что надо что-то купить, раз уж оказался в магазине, потому что чего-то день серый и как-то грустно, потому что нечего надеть и надо как-то себя порадовать) очень понятно. Оно очень похоже на то, как дети просят себе всё новые и новые игрушки — яркие, быстро ломающиеся, заполонившие всю квартиру и совершенно бесполезные.

Тотальный отказ от одежды нам не грозит, как не грозит и исчезновение моды как перемены форм. И то, и другое — лишь признак того, что на земле существует homo civilis.

Но что действительно может исчезнуть, так это наша привычка прикрываться первым попавшимся под руку листом в надежде спрятать своё естество. Отказаться от необходимости, предписанной культурой, невозможно, но можно заставить её работать на себя, максимально индивидуализировав.

Когда наш выбор одежды обусловлен лишь комплексом представлений о том, как должно, и кучей болезненных привычек, ничего не стоит заполонить шкаф массой тряпья, не имеющего к вам никакого отношения, кроме сиюминутной симпатии. Но стоит напомнить себе, что одежда — продолжение внутренней сути, как многое меняется.

Мы начинаем задавать себе вопросы о том, как выглядит то существо, которым мы хотим быть. Что оно прячет? Что оно, напротив, хочет показать во что бы то ни стало? Что для него важно? Что ему нравится? И почему то, что висит у нас в шкафу, не делает нас похожим на это существо?

Неудовлетворённость собой и желание создать на месте себя некую видимость в костюме супергероя — чувство, родственное тому, что когда-то подтолкнуло первых людей сшить себе опоясания из листьев и прикрыться ими.

По состоянию на 2018 год принятие совершенства своей наготы — во всех смыслах этого слова — представляется жизненно необходимым. Мы пообрывали слишком много листьев, тщась укрыть тело от стыда, источник которого — глубоко внутри.

✖
Александра Добрянская